7. Для героя рассказа Чехова долгожданная трапеза обернулась настоящей бедой:
«Надворный советник Семен Петрович Подтыкин сел за стол, покрыл свою грудь салфеткой и, сгорая нетерпением, стал ожидать того момента, когда начнут подавать блины… Перед ним, как перед полководцем, осматривающим поле битвы, расстилалась целая картина… Посреди стола, вытянувшись во фронт, стояли стройные бутылки. Тут были три сорта водок, киевская наливка, шатолароз, рейнвейн и даже пузатый сосуд с произведением отцов бенедиктинцев. Вокруг напитков в художественном беспорядке теснились сельди с горчичным соусом, кильки, сметана, зернистая икра (3 руб. 40 коп. за фунт), свежая семга и проч. Подтыкин глядел на всё это и жадно глотал слюнки… Глаза его подернулись маслом, лицо покривило сладострастьем…
– Ну, можно ли так долго? — поморщился он, обращаясь к жене. — Скорее, Катя!
Блины с икрой. (wikipedia.org)
Но вот, наконец, показалась кухарка с блинами… Семен Петрович, рискуя ожечь пальцы, схватил два верхних, самых горячих блина и аппетитно шлепнул их на свою тарелку. Блины были поджаристые, пористые, пухлые, как плечо купеческой дочки… Подтыкин приятно улыбнулся, икнул от восторга и облил их горячим маслом. Засим, как бы разжигая свой аппетит и наслаждаясь предвкушением, он медленно, с расстановкой обмазал их икрой. Места, на которые не попала икра, он облил сметаной… Оставалось теперь только есть, не правда ли? Но нет!.. Подтыкин взглянул на дела рук своих и не удовлетворился… Подумав немного, он положил на блины самый жирный кусок семги, кильку и сардинку, потом уж, млея и задыхаясь, свернул оба блина в трубку, с чувством выпил рюмку водки, крякнул, раскрыл рот…
Но тут его хватил апоплексический удар».
Адаптации
Экранизации
По-шведски…
…По-японски…
…И по-советски.
Швеция и Финляндия
- Mumintrollet (1969), I mumindalen (1973) — сериалы с актёрами.
- Кто утешит малютку Кнютта? / Vem ska trösta Knyttet? (1980), Что случилось потом?/Kuinkas sitten kävikään? (1993) — одноимённые книжки-картинки анимированы и положены на музыку. В таком оживлённом виде они несколько напоминают психоделические клипы. Довольно выразительно.Перевода, конечно, нет, но перевод самих стихов легко найти, а мультфильмы просто следуют тексту и рисункам.
- Муми-тролль и безумное лето / Muumi ja vaarallinen juhannus (2008) — совместная финско-автрийско-польская компиляция некоторых серий польского мультсериала (см. ниже).
- Муми-тролль и комета / Mumintrollet och kometjakten (2010) — полнометражка, следует стилю того же польского мультсериала, но здесь куклы имитирует компьютерная анимация.
- Муми-тролли на Ривьере / Muminfamiljen på Rivieran (2014) — свеженький финско-французский полнометражный мультфильм в традиционной анимации, по мотивам одноимённого комикса Туве Янссон, о том как Муми-семейство оказывается на дорогом южном курорте. Не пугайтесь, это вполне в духе книг (хоть и имеет относительно небольшой разрыв канвы с ними).
- Долина муми-троллей / Moominvalley (2019-2022) — самая свежая финско-английская экранизация в виде трёхмерного мультсериала.
СССР
- Трилогия студии «Экран»: Муми-тролль и другие, Муми-тролль и комета, Муми-Тролль и комета. Путь домой (1978). Первая часть — достаточно оригинальный сюжет, с альтернативной версией знакомства со Снусмумриком, при участии Морры и Тофслы и Вифслы (кстати, они здесь всё-таки девочки, как и в оригинале; заметили это, правда, очень сильно не все. Пискля и пискля, фиг там разберёшь). Вторая и третья в целом следуют сюжету «Муми-тролля и кометы». Трилогия отличается довольно интересными музыкой и изобразительными решениями.
- Трилогия студии «Свердловсктелефильм» по мотивам «Шляпы волшебника»: Муми-дол: Всё дело в шляпе, Муми-дол: Лето в Муми-доле, В Муми-дол приходит осень (1980—1983). Каждая часть ассоциируется с одним из времён года, и по задумке должна быть и четвёртая — по мотивам «Волшебной зимы», но увы, её не сняли.Единственная экранизация, для которой разработали оригинальные дизайны персонажей, чтобы сделать их более подвижными. Собственно, эти дизайны, и графика как таковая — практически единственное, что вытягивает мультфильмы для тех, кто читал книгу: всё очень урезано, персонажи, особенно Снусмумрик, не следуют характерам (хотя Сниффу это пошло на руку, благодаря этому мультфильму у него чуть больше любителей, чем могло быть). Но вытягивает достаточно, чтобы даже сделать просмотр приятным.
Япония
Страна Восходящего Солнца оказалась наиболее плодовита на экранизации «Муми-троллей».
- Муми-тролли / ムーミン (1969—1970) — мультсериал, довольно отличающийся от оригинала по сюжету и характерам персонажей.
- Новые Муми-тролли / 新 ムーミン (1972) — этот уже мало отходит от оригинала.
- Счастливая семья муми-троллей / 楽しいムーミン一家 1990 года и продолжение 1991—1992 годов — спродюсирован братом писательницы Ларсом Янссоном, наиболее известный в настоящее время мультфильм, после которого началась новая волна популярности «Муми-троллей». Часть сюжетов по книгам, часть — по комиксам, большинство — оригинальные. Некоторые оригинальные персонажи даже появляются в финском тематическом парке.
- Комета в Долине Муми-троллей / 楽しいムーミン一家 ムーミン谷の彗星 (1992) — полнометражка, приквел последнего сериала.
Польша
- Opowiadania Muminków (1977—1982) — мультсериал, совместное производство Польши и Австрии.
- Szczęśliwe dni muminków / The Moomins — мультсериал в кукольно-перекладной манере (к этому стилю надо привыкнуть). В своё время был популярен в Англии.
- Zima w doline Muminków (1987) — полнометражный мультфильм.
- См. также в разделе про Швецию и Финляндию — про компиляцию сериала и полнометражный компьютерный мультфильм в том же стиле.
Другие страны
- Die Muminfamilie (1959—1961) — Восточная Германия.
- Finn Family Moomintroll (1966) — Англия.
- Փոքրիկ տրոլների կյանքից / Из жизни маленьких троллей (2008) — Армения, по мотивам «Повести о последнем в мире драконе».
На игроадаптации Муми-троллям не очень повезло. Есть только примитивный платформер на Game Boy Color и несколько развивающих игр для детей. А жаль.
8. В «Хождении по мукам» главные герои, которые ведут весьма богемный образ жизни, то и дело потягивают вино и шампанское в ожидании скорой революции:
«Да, еще новость, — встретила Акундина, уверяет, что в самом ближайшем времени у нас будет революция. Понимаешь, на заводах, в деревнях — повсюду брожение. Ах, поскорее бы. Николай Иванович до того обрадовался, что повел меня к Пивато, и мы выпили бутылку шампанского, ни с того ни с сего, за будущую революцию».
«Даша, потягивая через соломинку шампанское, наблюдала за столиками. Вот перед запотевшим ведром и кожурой от лангуста сидит бритый человек с напудренными щеками. Глаза его полузакрыты, рот презрительно сжат. Очевидно, сидит и думает о том, что в конце концов электричество потухнет и все люди умрут, — стоит ли радоваться чему-нибудь».
Кадр из фильма. (YouTube)
«Он снял с нее пальто и шляпу и положил на сломанное креслице. Половой принес бутылку шампанского, мелких яблочков и кисть винограда с пробковыми опилками, заглянул в рукомойник и скрылся все так же хмуро. Елизавета Киевна отогнула штору на окне, — там среди мокрого пустыря горел газовый фонарь и ехали огромные бочки с согнувшимися под рогожами людьми на козлах. Она усмехнулась, подошла к зеркалу и стала поправлять себе волосы какими-то новыми, незнакомыми самой себе движениями. «Завтра опомнюсь, — сойду с ума», — подумала она спокойно и расправила полосатый бант.
Бессонов спросил:
– Вина хотите?
– Да, хочу».
«Иван Ильич велел вынести столик на палубу и, глядя на карточку, озабоченно стал скрести чисто выбритый подбородок.
– Что вы думаете, Дарья Дмитриевна, относительно бутылки легкого белого вина?
– Немного выпью с удовольствием.
– Белого или красного?
Даша так же деловито ответила:
– Или то, или другое.
– В таком случае — выпьем шипучего».
Но иногда герои попадают и на простецкие кухни:
«Даша подумала, что доставит ему удовольствие, если согласится, поднялась и пошла в столовую. Там на столе стояло блюдо с бутербродами и помятый самовар. Телегин сейчас же собрал грязные тарелки и поставил их прямо на пол в угол комнаты, оглянулся, ища тряпку, вытер стол носовым платком, налил Даше чаю и выбрал бутерброд наиболее «деликатный». Все это он делал не спеша, большими сильными руками, и приговаривал, словно особенно стараясь, чтобы Даше было уютно среди этого мусора: «Хозяйство у нас в беспорядке, это верно, но чай и колбаса первоклассные, от Елисеева. Были конфеты, но съедены, хотя, — он поджал губы и поглядел на Дашу, в синих глазах его появился испуг, затем решимость, — если позволите?» — и вытащил из жилетного кармана две карамельки в бумажках.
«С таким не пропадешь», — подумала Даша и тоже, чтобы ему было приятно, сказала:
— Как раз мои любимые карамельки».
А в революцию радости еды и вовсе редкость:
«Иван Ильич очень уважал свою печку, смазывал щели ее глиной, подвешивал под трубы жестянки, чтобы деготь не капал на пол. Когда вскипел чайник, он вытащил из кармана пакет и насыпал сахару в стакан, послаще. Из другого кармана вытащил лимон, чудом попавший ему в руки сегодня (выменял за варежки у инвалида на Невском), приготовил сладкий чай с лимоном и поставил перед Дашей.
– Дашенька, тут с лимончиком… А сейчас я спроворю моргалку. Так называлось приспособление из железной баночки, где в подсолнечном масле плавал фитилек. Иван Ильич принес моргалку, и комната кое-как осветилась. Даша уже по-человечески сидела в кресле, кушала чай. Телегин, очень довольный, сел поблизости».
Что здесь есть
- Ай, молодца, герой! — вольный бродяга Снусмумрик изгнал из Парка сторожей с воспитателями и сорвал все запрещающие таблички, чтобы детишки могли весело играть. Вот только детишки эти оказались сиротами, по малолетству совершенно не готовыми к самостоятельной жизни, и теперь «спасителю» приходится в одиночку заботиться о них.
- Тролли вообще не такие — «милая» разновидность, фактически её кодификатор.
- Няшные монстры — 98 % существ.
- Карта — как у уважающей себя детской книги с волшебной страной, она конечно же есть.
- Отсутствие Зла — ну почти. Есть «страшная и ужасная» Морра, но явно вредит она только растениям, и в конце её хочется обнять и плакать. Есть Дронт Эдвард, но — см. описание дронтов. Есть Муравьиный Лев, но его опасность точно не ясна, и с ним два раза справились за короткое время. Единственным действительно злым и опасным персонажем предстаёт, пожалуй, только Ледяная Дева, но она скорее стихия, и появляется ненадолго. Прочие опасности исходят только от стихий, диких зверей и чудовищ.
- Ветряная мельница — а вот мнимого зла хватает. Это и Волшебник, и таинственный Реквизит, и непонятное Рождество… Да та же Морра.
- Прощай, Алиса — потихоньку взрослеют и персонажи-дети (особенно заметно с Муми-троллем), и сама книжная серия, предназначаясь для всё более старшего возраста.
- С определенной натяжкой, если расположить все описываемые события хронологически, то можно наблюдать некоторое подобие смены караула. Сначала в детстве и отрочестве приключается Муми-папа с Фредриксоном, Шнырьком, Юксаре, Мюмлой и Малышкой Мю. Мюмла и Мю остаются, а вот на смену Муми-папе приходит его сын. Аналогично и его друзья — остепеняются, заводят семьи, а приключения ищут наследники каждого из них.
- Странности в первой части — на иллюстрациях к «Большому наводнению» (и даже на первой иллюстрации к «Комете») у Муми-троллей менее округлые, более вытянутые носы, и потому они смотрятся менее мило (хемуль также странный на первой иллюстрации). Там же (и в старой редакции «Кометы») много указаний на то, что земля обетованная Муми-троллей находится в тропиках (пальмы и вино из них, марабу, мартышка, крокодилы). Это было в тему с учётом теплолюбивости муми-троллей, но далее сеттинг всё же соответствует Финляндии. Там же размеры Муми-троллей явно меньше, чем в следующих книгах (цветы для них огромны). Впрочем, с размерами в этом цикле вообще путаница.В «Шляпе волшебника» Снусмумрик и Хемуль впадают в спячку, а в следующих книгах бодрствуют зимой. Решили, что ли, попробовать, раз уж гостят у Муми-троллей?
- Микротрещины в канве — неизбежно замечаешь их при попытке согласовать разные части. Например, по одним словам логично выходит, что между книгами не прошло и года, по другим — явно несколько лет.
- Что стало с мышонком? — книга за книгой, некоторые персонажи просто исчезают без объяснений. Так исчезли Снорк, Снифф (он ещё появлялся в рассказе «Седрик» и упоминался в «Тайне хатифнаттов»), а затем и Фрекен Снорк (однако, её упоминания достаточно важны в книге «Папа и море»).
- Многодетная семья — Мюмла-мама с её многочисленными отпрысками. На момент молодости Муми-папы Мюмла — старшая, а Малышка Мю — младшая.
- Кошка по имени Нэко — часть персонажей имен не имеют, а их называют названием расы, но с большой буквы. Если одновременно действуют несколько представителей одной расы (и одного пола), то кому-то добавляют через дефис его профессию/хобби/семйное положение: Муми-папа, Хемуль-спортсмен и пр.
- Хиппи — Снусмумрик во многом ведёт себя, как представитель этой субкультуры. Аналогично вел себя и его отец Юксаре.
- Шарж
Туу-тикки — шарж на Тууликки Пиетиля, знакомую Туве Янссон.
— опять Снусмумрик. Срисован (не только внешне) с Атоса Казимира Виртанена (1906—1979) — друга и несостоявшегося мужа Туве Янссон. Поначалу образ Снусмумрика являлся пасхальным яйцом для своих.
- Проблема противоположных оценок коснулась мультфильма «Муми-тролли на Ривьере». Видимо, потому что для любителей цикла это хороший мультфильм в духе книг о малоизвестных приключениях Муми-троллей, для людей сторонних — вялый мультфильм ни о чём.
- Ненадёжный рассказчик — Муми-папа в своих «Мемуарах». Частично он объясняет это нежеланием обидеть некоторых существ.
- Визит в племя чудаков — основное занятие героев цикла. А также встреча чудаков, приходящих погостить.
6. Герой «Анны Карениной» Стива Облонский знал толк и в еде, и в выпивке:
Мгновенно разостлав свежую скатерть на покрытый уже скатертью круглый стол под бронзовым бра, он пододвинул бархатные стулья и остановился перед Степаном Аркадьичем с салфеткой и карточкой в руках, ожидая приказаний.
Устрицы. (wikipedia.org)
– Если прикажете, ваше сиятельство, отдельный кабинет сейчас опростается: князь Голицын с дамой. Устрицы свежие получены.
– А! устрицы.
Степан Аркадьич задумался.
– Не изменить ли план, Левин? — сказал он, остановив палец на карте. И лицо его выражало серьезное недоумение.
– Хороши ли устрицы? Ты смотри!
– Фленсбургские, ваше сиятельство, остендских нет.
– Фленсбургские-то фленсбургские, да свежи ли?
– Вчера получены-с.
– Так что ж, не начать ли с устриц, а потом уж и весь план изменить? А?
– Мне все равно. Мне лучше всего щи и каша; но ведь здесь этого нет.
– Каша, а ла рюсс, прикажете? — сказал татарин, как няня над ребенком, нагибаясь над Левиным.
– Нет, без шуток, что ты выберешь, то и хорошо. Я побегал на коньках, и есть хочется. И не думай, — прибавил он, заметив на лице Облонского недовольное выражение, — чтоб я не оценил твоего выбора. Я с удовольствием поем хорошо.
– Еще бы! Что ни говори, это одно из удовольствий жизни, — оказал Степан Аркадьич. — Ну, так дай ты нам, братец ты мой, устриц два, или мало — три десятка, суп с кореньями…
– Прентаньер, — подхватил татарин. Но Степан Аркадьич, видно, не хотел ему доставлять удовольствие называть по-французски кушанья.
– С кореньями, знаешь? Потом тюрбо под густым соусом, потом… ростбифу; да смотри, чтобы хорош был. Да каплунов, что ли, ну и консервов.
Татарин, вспомнив манеру Степана Аркадьича не называть кушанья по французской карте, не повторял за ним, но доставил себе удовольствие повторить весь заказ по карте: «Суп прентаньер, тюрбо сос Бомарше, пулард, а лестрагон, маседуан де фрюи…» — и тотчас, как на пружинах, положив одну переплетенную карту и подхватив другую, карту вин, поднес ее Степану Аркадьичу.
– Что же пить будем?
– Я что хочешь, только немного, шампанское, — сказал Левин.
– Как? сначала? А впрочем, правда, пожалуй. Ты любишь с белою печатью?
– Каше блан, — подхватил татарин.
– Ну, так этой марки к устрицам подай, а там видно будет.
– Слушаю-с. Столового какого прикажете?
– Нюи подай. Нет, уж лучше классический шабли.
– Слушаю-с. Сыру вашего прикажете?
– Ну да, пармезану. Или ты другой любишь?
– Нет, мне все равно, — не в силах удерживать улыбки, говорил Левин.
2. Пожалуй, самые сочные описания провизии можно найти в произведениях Гоголя:
«Мертвые души»
«Покамест ему подавались разные обычные в трактирах блюда, как то: щи с слоеным пирожком, нарочно сберегаемым для проезжающих в течение нескольких неделей, мозги с горошком, сосиски с капустой, пулярку жареную, огурец соленый и вечный слоеный сладкий пирожок, всегда готовый к услугам; покамест ему всё это подавалось, и разогретое и просто холодное, он заставил слугу или полового рассказывать всякий вздор о том, кто содержал прежде трактир и кто теперь, и много ли дает дохода, и большой ли подлец их хозяин».
Кадр из фильма. (YouTube)
– Поросенок есть? — с таким вопросом обратился Чичиков к стоявшей бабе.
– Есть.
– С хреном и со сметаною?
– С хреном и со сметаною.
– Давай его сюда!
«Это было у места, потому что Фемистоклюс укусил за ухо Алкида, и Алкид, зажмурив глаза и открыв рот, готов был зарыдать самым жалким образом, но, почувствовав, что за это легко можно было лишиться блюда, привел рот в прежнее положение и начал со слезами грызть баранью кость, от которой у него обе щеки лоснились жиром. Хозяйка очень часто обращалась к Чичикову с словами: «Вы ничего не кушаете, вы очень мало взяли». На что Чичиков отвечал всякий раз: «Покорнейше благодарю, я сыт, приятный разговор лучше всякого блюда».
«Он наливал очень усердно в оба стакана, и направо, и налево, и зятю, и Чичикову; Чичиков заметил, однако же, как-то вскользь, что самому себе он не много прибавлял. Это заставило его быть осторожным, и как только Ноздрев как-нибудь заговаривался или наливал зятю, он опрокидывал в ту же минуту свой стакан в тарелку. В непродолжительном времени была принесена на стол рябиновка, имевшая, по словам Ноздрева, совершенный вкус сливок, но в которой, к изумлению, слышна была сивушища во всей своей силе. Потом пили какой-то бальзам, носивший такое имя, какое даже трудно было припомнить, да и сам хозяин в другой раз назвал его уже другим именем».
«Ночь перед Рождеством»
«Тут заметил Вакула, что ни галушек, ни кадушки перед ним не было; но вместо того на полу стояли две деревянные миски: одна была наполнена варениками, другая сметаною. Мысли его и глаза невольно устремились на эти кушанья. «Посмотрим, — говорил он сам себе, — как будет есть Пацюк вареники. Наклоняться он, верно, не захочет, чтобы хлебать, как галушки, да и нельзя: нужно вареник сперва обмакнуть в сметану».
Только что он успел это подумать, Пацюк разинул рот, поглядел на вареники и еще сильнее разинул рот. В это время вареник выплеснул из миски, шлепнул в сметану, перевернулся на другую сторону, подскочил вверх и как раз попал ему в рот. Пацюк съел и снова разинул рот, и вареник таким же порядком отправился снова. На себя только принимал он труд жевать и проглатывать. «Вишь, какое диво!» — подумал кузнец, разинув от удивления рот, и тот же час заметил, что вареник лезет и к нему в рот и уже вымазал губы сметаною».
9. Еще один мастер описывать пиршества — Михаил Булгаков. В «Мастере и Маргарите» Воланд и компания — истинные ценители:
– Нет, нет, нет! Ни слова больше! Ни в каком случае и никогда! В рот ничего не возьму в вашем буфете! Я, почтеннейший, проходил вчера мимо вашей стойки и до сих пор не могу забыть ни осетрины, ни брынзы. Драгоценный мой! Брынза не бывает зеленого цвета, это вас кто-то обманул. Ей полагается быть белой. Да, а чай? Ведь это же помои! Я своими глазами видел, как какая-то неопрятная девушка подливала из ведра в ваш громадный самовар сырую воду, а чай между тем продолжали разливать. Нет, милейший, так невозможно!
– Я извиняюсь, — заговорил ошеломленный этим внезапным нападением Андрей Фокич, — я не по этому делу, и осетрина здесь ни при чем.
– То есть как это ни при чем, если она испорчена!
– Осетрину прислали второй свежести, — сообщил буфетчик.
– Голубчик, это вздор!
– Чего вздор?
– Вторая свежесть — вот что вздор! Свежесть бывает только одна — первая, она же и последняя. А если осетрина второй свежести, то это означает, что она тухлая!
Кадр из фильма. (YouTube)
– Дорогой Степан Богданович, — заговорил посетитель, проницательно улыбаясь, — никакой пирамидон вам не поможет. Следуйте старому мудрому правилу, — лечить подобное подобным. Единственно, что вернет вас к жизни, это две стопки водки с острой и горячей закуской.
Степа был хитрым человеком и, как ни был болен, сообразил, что раз уж его застали в таком виде, нужно признаваться во всем.
– Откровенно сказать… — начал он, еле ворочая языком, — вчера я немножко…
– Ни слова больше! — ответил визитер и отъехал с креслом в сторону. Степа, тараща глаза, увидел, что на маленьком столике сервирован поднос, на коем имеется нарезанный белый хлеб, паюсная икра в вазочке, белые маринованные грибы на тарелочке, что-то в кастрюльке и, наконец, водка в объемистом ювелиршином графинчике. Особенно поразило Степу то, что графин запотел от холода. Впрочем, это было понятно — он помещался в полоскательнице, набитой льдом. Накрыто, словом, было чисто, умело.
Ну, и, конечно, золотая фраза Бегемота:
– Ноблесс оближ, — заметил кот и налил Маргарите какой-то прозрачной жидкости в лафитный стакан.
– Это водка? — слабо спросила Маргарита.
Кот подпрыгнул на стуле от обиды.
– Помилуйте, королева, — прохрипел он, — разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!
Примечания
- Прообразами которых были сама Туве Янссон и её подруга Вивика Бандлер.
- На шведском корень «troll» значит в том числе волшебство.
- Логично предположить, что он просто ушёл вместе с родителями, которые появились в конце книги «Мемуары Муми-папы» — последней книги с его участием. А действие «Седрика» проходит либо хронологически до этого, либо когда они заехали погостить.
Муми-тролли входит в серию статей Посетите портал «Литература», чтобы узнать больше. |
Литература | ||||
|---|---|---|---|---|
|
4. В жизни Ильи Ильича Обломова еда занимает крайне важное место:
«Забота о пище была первая и главная жизненная забота в Обломовке. Какие телята утучнялись там к годовым праздникам! Какая птица воспитывалась! Сколько тонких соображений, сколько занятий и забот в ухаживанье за нею! Индейки и цыплята, назначаемые к именинам и другим торжественным дням, откармливались орехами; гусей лишали моциона, заставляли висеть в мешке неподвижно за несколько дней до праздника, чтоб они заплыли жиром. Какие запасы были там варений, солений, печений! Какие меды, какие квасы варились, какие пироги пеклись в Обломовке!»
Иллюстрация. (wikipedia.org)
«Захар принес старую скатерть, постлал на половине стола, подле Обломова, потом осторожно, прикусив язык, принес прибор с графином водки, положил хлеб и ушел. Дверь с хозяйской половины отворилась, и вошла Агафья Матвеевна, неся проворно шипящую сковороду с яичницей
Акулины уже не было в доме. Анисья — и на кухне, и на огороде, и за птицами ходит, и полы моет, и стирает; она не управится одна, и Агафья Матвеевна, волей-неволей, сама работает на кухне: она толчет, сеет и трет мало, потому что мало выходит кофе, корицы и миндалю, а о кружевах она забыла и думать. Теперь ей чаще приходится крошить лук, тереть хрен и тому подобные пряности. В лице у ней лежит глубокое уныние.
Но не о себе, не о своем кофе вздыхает она, тужит не оттого, что ей нет случая посуетиться, похозяйничать широко, потолочь корицу, положить ваниль в соус или варить густые сливки, а оттого, что другой год не кушает этого ничего Илья Ильич, оттого, что кофе ему не берется пудами из лучшего магазина, а покупается на гривенники в лавочке; сливки приносит не чухонка, а снабжает ими та же лавочка, оттого, что вместо сочной котлетки она несет ему на завтрак яичницу, заправленную жесткой, залежавшейся в лавочке же ветчиной».
